когда снова его увидит. Что она скажет ему? Да, наверно, просто улыбнется и
промолчит. Зачем обнажать свои мысли? –
они как мухи роятся в неспокойной голове над кровоточащими ранами полуживой души.
Раны уже не заживают, они гниют, ощущение от этого не очень приятное. Не думаю,
что кому-нибудь хотелось знать об этом.
Лучше обнажить тело. Его еще можно хотеть, им еще можно сводить с ума
самцов и двадцатилетних мальчишек. Соблазнение.
Игра. Секс. Да, ее тело жаждало грубого жесткого секса. Душа стонала. Ее
маленький внутренний ад, где она в роли дьяволицы судит собственную душу.
Он просил надеть юбку, чулки и каблуки. Ну что ж, это не
проблема, но лучше будет – обтягивающее платье с разрезом по левой ноге и
небольшое декольте, которое можно будет украсить черными жемчужными бусами в три ряда. Ну и,
конечно же, чулки и каблуки! Податливо - нежный взгляд, не отпускать его руку и
все время говорить полушепотом ему на ушко, чтоб чувствовалось твое теплое
дыхание, и манила близость губ. Да, необходимо,
чтоб говорила именно ты – так он не будет отвлекаться от собственных фантазий,
нужно довести его до ментального экстаза. Ты почувствуешь, как его пальцы то очень
крепко сжимают твою ладонь, то переплетаются с твоими - игра, - как он нервно закуривает сигарету
(чудак, ты то знаешь, что это не успокоит его, ведь ты умеешь проделывать это и
с сигаретами), как его взгляд скользит по тебе, не зная, где же остановиться,
чтобы ты все поняла и ничего плохого не подумала одновременно. Реки крови
хлынут из сердца в душу: не любит, он тебя не любит, игра, друзья, иллюзии и
ложь. Захлебываясь в этой мерзкой реке самообмана, она выдавит улыбку, коснется
ладонью его щеки, потом притянет его к себе, нежно обвив одной рукой его шею, а
вторую запустив в волосы (Боже! Как ей все-таки нравится копошиться у мужчин в
голове!)), поцелует в висок и, не отпуская, медленно опустит ресницы, растрачивая
свою нежность. Ну и пусть. Листья тоже облетают с деревьев каждую осень…